Варнинг: автору очень понравилась строчка “Don't you understand, I gave my heart in your hand”. У автора, как обычно, не получилось описать то, что ему понравилось. Варнинг 2: рейтинг сомнителен Варнинг 3: у автора нарушено мировосприятие)
количество слов - 1121
Too much pain, Too much utilize, Too much time, Too much sacrifice.
Отлично. Хриплое «Приезжай» в трубке – и вот он прется через весь город на помощь. Спасатель Малибу, черт побери. Естественно. Лаура опять куда-то смоталась, едва почуяв надвигающуюся бурю. А всем остальным абсолютно наплевать на очередной творческий кризис «непризнанного» гения. Не наплевать только ему, почему-то. Только он готов в любое время дня и ночи ехать куда угодно, по первой просьбе. Конечно. Окно в мансарде еле заметно поблескивает смутным огоньком. Наверняка, зажег свечи и валяется на кровати, пялясь в потолок. И потихоньку напивается дорогущим виски, который всегда, словно по волшебству, оказывается в баре. Еще немного, и Шойби сможет с гордостью носить звание лучшего сомелье виски, ну или как там это называется. Потому что именно ему выпадает почетная миссия пополнять поредевшие запасы. Как всегда. На пороге мансарды валяются розы разной степени увядания. Именно ему, как обычно, придется собирать всю эту радость, заботливо притащенную фанатками, обязательно уколоться, испачкаться, уронить парочку цветков по дороге, раз десять вернуться за осыпавшимися лепестками и листьями. Больше всего его, конечно, раздражала чертова серебряная краска. Во всех ее вариациях. В зависимости от фантазии, материального положения и смекалки, фанатки проявляли свои нежные чувства, выкрашивая красные, белые и желтые розы краской из баллончиков, лаком для волос, лаком для ногтей, акрилом и так далее. Угораздило же гения однажды придумать эту чертову стальную розу. Ничего страшного. Этот прекрасный ритуал повторялся с периодичностью где-то раз в полгода. Шойби уже привык. Именно так, потихоньку проклиная все и вся, тихонько бурча себе под нос, он каждый раз вытаскивает Питера из пучин саморазрушения и ненависти к собственному я.
Колонки весело трещат старыми хитами Питчфорка. Еще одна маленькая деталь волшебного ритуала. Питер напивается под звуки собственного голоса. У Шойби почему-то всегда возникали ассоциации с онанизмом. Да, в первое время ему было жутко неудобно вот так просто появляться в квартире. Поначалу ему казалось, что Питеру лучше просто побыть одному. Только вот это не помогало. Без постороннего вмешательства Питер пытался выползти из глубин кризиса в течение недели, а потом еще неделю просто приходил в себя. Присутствие Шойби уменьшало срок в разы. И за день-два Питер снова становился невротической занозой в заднице. И поэтому Шойби уже по привычке где-то раз в полгода мчался на другой конец города, чтобы снова подработать спасателем и скорой психологической помощью. Дирк споткнулся о бутылку водки. И хоть убей, не помнит, чтобы он ее покупал. Очередные подарочки фанаток, из-за которых потом их кумиры и спиваются, конечно. На всех горизонтальных поверхностях квартиры горят разномастные свечи, добавляя какие-то идиотические черты странному интерьеру. Питера не видно и не слышно. И это подозрительно. Обычно, он либо валяется на огромной кровати и подпевает собственной записи, либо молча курит у барной стойки. - Ну наконец-то. Шойби даже не успел начать волноваться. Кучерявое чудо выпало из ванной и потащилось к нему. Судя по траектории, Питер успел выпить не только водку и виски, но и заначку на черный день. Шойби вздыхает, когда Питер спотыкается о ту же проклятую бутылку. Приходится помогать ему подняться и с трудом вести к кровати. -Дирк. - Питер смотрит на него пьянющими глазами и, видимо, пытается вспомнить, что хотел сказать. - Дирк. Дирк! Я же, черт побери, гений. Или нет?... Дирк? Шойби вдруг понимает, что хочет поцеловать Питера. Вот так вот просто, взять и поцеловать лучшего друга. Просто коктейль из виски, водки и Питера оказался слишком опьяняющим. И он его поцеловал. Губы у Питера горячие и сухие и пахнут спиртом. Сам Питер холоден и отстранен и тоже весь пропах спиртом. И он вообще, похоже, не понимает что происходит. Шойби думает, что лучше бы перестать. Но у него не получается. Он по-прежнему не отрывает свои губы от губ Питера, словно дожидаясь ответа. Питер ответил. Шойби вздрогнул от удивления, хотя очень этого ждал. Он начал медленно расстегивать замызганную рубашку, а Питер даже не пытается помочь. Он просто сидит перед ним и пялится совершенно невменяемыми глазами. Шойби пытается не обращать внимания, он пытается думать, что он также пьян, как и Питер. Он даже начал в это верить, когда дело дошло до расстегивания ширинки. И тогда Питер словно ожил. Он резко стягивает с Шойби толстовку, чуть ли не отрывает молнию на джинсах, и теперь по своей инициативе начинает его целовать. У Питера холодные и тонкие руки - спина моментально покрывается мурашками. Он уже лежит на кровати — когда успел? - и смотрит куда-то в сторону. Его кожа светится на фоне темного постельного белья, кажется, будто он весь светится изнутри. Как будто у него вместо крови лава. Шойби не понимает, что происходит. Он чувствует, как у него почему-то холодеют руки и ноги. Ему почему-то становится холодно, и он думает только о том, что нужно согреться. Питер, по-прежнему думая о чем-то своем, обнимает его. Шойби кажется, что внутри него что-то происходит, что-то рушится и взрывается. И ему становится теплее. Шойби укладывается рядом с Питером, снова целует его. Сначала — губы, мягко, потом — шея, резко, потом — ухо, жестко. Его сводит с ума эта старая видавшая виды сережка, она уже давно ему надоела. Он сердито теребит мочку сухими губами, прикусывает нежное место вокруг прокола. Питер тихо скулит, случайно попадая в тон записи, льющейся из колонок. Это сводит Шойби с ума. Это так неправильно, это может вылиться в такие последствия. Но он забывает обо всем, когда Питер, наконец-то, снимает штаны. И раздвигает ноги, хитро улыбаясь ему из-под челки. Шойби пытается поймать ритм чего-то там из Иматем, но он все время сбивается, заглядывая в пьяные и счастливые глаза Питера. Он плавно движется внутри Питера, снова зачем-то пытается подстроиться под музыку, и снова у него ничего не получается. Но Питеру это только нравится. Он хватается уже согревшимися руками за спину и ноги Шойби, и это, черт побери, прекрасно. Питер кончает первым, наверняка из-за алкоголя. Шойби отстает на пару секунд, наверняка из-за Питера. Они лежат рядом, близко-близко. Шойби чувствует, как под тонкой белой кожей Питера медленно течет горячая кровь. Он думает, что все эти кризисы именно из-за этой крови. Неправильно горячей, ненормальной. Он чувствует, как кожа Питера холодеет, соприкасаясь с его кожей. Ему кажется, из-за этого остывает и кровь. Пожалуй, это даже неплохо, думает он. -Я все-таки гений. - тихо шепчет Питер на ухо Шойби. Шойби кивает, улыбаясь.
Отлично. Питер тихо спит, раскинувшись почти на всю кровать. Шойби это не беспокоит. Он тихонько собирает разбросанные вещи и бутылки. Вещи надо надеть или сложить, бутылки — выбросить. По мере возможностей он наводит порядок в захламленной студии. Когда Питер проснется, он вряд ли вспомнит хоть что-то из прошедшей ночи. Тем лучше. Для Питера, конечно. Теперь Шойби думает только о том, что ему удалось сократить кризис всего до одной ночи. Шойби думает о том, что он молодец. Видимо теперь он будет приезжать где-то раз в полгода, чтобы всего за одну ночь вернуть Питера в нормальное состояние. Чтобы он снова мог стать надоедливой занозой в заднице. Только, кажется, Питер этого не поймет. И не оценит.
Заказчик в восхищении, в восхищении, в восхищении!!!!! про розы и водку - я вас ишо больше лублу, вы гений!!!! ыыыыыыыыыыыыы!!!!!!!!!! и да, рейтингом заказчик доволен и хочет ещё. Ещё. ЕЩЁ!!!
-
-
20.11.2010 в 11:02Варнинг 2: рейтинг сомнителен
Варнинг 3: у автора нарушено мировосприятие)
количество слов - 1121
Too much utilize,
Too much time,
Too much sacrifice.
Отлично.
Хриплое «Приезжай» в трубке – и вот он прется через весь город на помощь. Спасатель Малибу, черт побери.
Естественно.
Лаура опять куда-то смоталась, едва почуяв надвигающуюся бурю. А всем остальным абсолютно наплевать на очередной творческий кризис «непризнанного» гения. Не наплевать только ему, почему-то. Только он готов в любое время дня и ночи ехать куда угодно, по первой просьбе.
Конечно.
Окно в мансарде еле заметно поблескивает смутным огоньком. Наверняка, зажег свечи и валяется на кровати, пялясь в потолок. И потихоньку напивается дорогущим виски, который всегда, словно по волшебству, оказывается в баре. Еще немного, и Шойби сможет с гордостью носить звание лучшего сомелье виски, ну или как там это называется. Потому что именно ему выпадает почетная миссия пополнять поредевшие запасы.
Как всегда.
На пороге мансарды валяются розы разной степени увядания. Именно ему, как обычно, придется собирать всю эту радость, заботливо притащенную фанатками, обязательно уколоться, испачкаться, уронить парочку цветков по дороге, раз десять вернуться за осыпавшимися лепестками и листьями. Больше всего его, конечно, раздражала чертова серебряная краска. Во всех ее вариациях. В зависимости от фантазии, материального положения и смекалки, фанатки проявляли свои нежные чувства, выкрашивая красные, белые и желтые розы краской из баллончиков, лаком для волос, лаком для ногтей, акрилом и так далее. Угораздило же гения однажды придумать эту чертову стальную розу.
Ничего страшного.
Этот прекрасный ритуал повторялся с периодичностью где-то раз в полгода. Шойби уже привык. Именно так, потихоньку проклиная все и вся, тихонько бурча себе под нос, он каждый раз вытаскивает Питера из пучин саморазрушения и ненависти к собственному я.
Колонки весело трещат старыми хитами Питчфорка. Еще одна маленькая деталь волшебного ритуала. Питер напивается под звуки собственного голоса. У Шойби почему-то всегда возникали ассоциации с онанизмом. Да, в первое время ему было жутко неудобно вот так просто появляться в квартире. Поначалу ему казалось, что Питеру лучше просто побыть одному. Только вот это не помогало. Без постороннего вмешательства Питер пытался выползти из глубин кризиса в течение недели, а потом еще неделю просто приходил в себя. Присутствие Шойби уменьшало срок в разы. И за день-два Питер снова становился невротической занозой в заднице.
И поэтому Шойби уже по привычке где-то раз в полгода мчался на другой конец города, чтобы снова подработать спасателем и скорой психологической помощью.
Дирк споткнулся о бутылку водки. И хоть убей, не помнит, чтобы он ее покупал. Очередные подарочки фанаток, из-за которых потом их кумиры и спиваются, конечно. На всех горизонтальных поверхностях квартиры горят разномастные свечи, добавляя какие-то идиотические черты странному интерьеру. Питера не видно и не слышно. И это подозрительно. Обычно, он либо валяется на огромной кровати и подпевает собственной записи, либо молча курит у барной стойки.
- Ну наконец-то.
Шойби даже не успел начать волноваться. Кучерявое чудо выпало из ванной и потащилось к нему. Судя по траектории, Питер успел выпить не только водку и виски, но и заначку на черный день. Шойби вздыхает, когда Питер спотыкается о ту же проклятую бутылку. Приходится помогать ему подняться и с трудом вести к кровати.
-Дирк. - Питер смотрит на него пьянющими глазами и, видимо, пытается вспомнить, что хотел сказать. - Дирк. Дирк! Я же, черт побери, гений. Или нет?... Дирк?
Шойби вдруг понимает, что хочет поцеловать Питера. Вот так вот просто, взять и поцеловать лучшего друга. Просто коктейль из виски, водки и Питера оказался слишком опьяняющим.
И он его поцеловал. Губы у Питера горячие и сухие и пахнут спиртом. Сам Питер холоден и отстранен и тоже весь пропах спиртом. И он вообще, похоже, не понимает что происходит. Шойби думает, что лучше бы перестать. Но у него не получается. Он по-прежнему не отрывает свои губы от губ Питера, словно дожидаясь ответа.
Питер ответил. Шойби вздрогнул от удивления, хотя очень этого ждал.
Он начал медленно расстегивать замызганную рубашку, а Питер даже не пытается помочь. Он просто сидит перед ним и пялится совершенно невменяемыми глазами. Шойби пытается не обращать внимания, он пытается думать, что он также пьян, как и Питер. Он даже начал в это верить, когда дело дошло до расстегивания ширинки.
И тогда Питер словно ожил. Он резко стягивает с Шойби толстовку, чуть ли не отрывает молнию на джинсах, и теперь по своей инициативе начинает его целовать.
У Питера холодные и тонкие руки - спина моментально покрывается мурашками. Он уже лежит на кровати — когда успел? - и смотрит куда-то в сторону. Его кожа светится на фоне темного постельного белья, кажется, будто он весь светится изнутри. Как будто у него вместо крови лава. Шойби не понимает, что происходит. Он чувствует, как у него почему-то холодеют руки и ноги. Ему почему-то становится холодно, и он думает только о том, что нужно согреться.
Питер, по-прежнему думая о чем-то своем, обнимает его. Шойби кажется, что внутри него что-то происходит, что-то рушится и взрывается. И ему становится теплее.
Шойби укладывается рядом с Питером, снова целует его. Сначала — губы, мягко, потом — шея, резко, потом — ухо, жестко. Его сводит с ума эта старая видавшая виды сережка, она уже давно ему надоела. Он сердито теребит мочку сухими губами, прикусывает нежное место вокруг прокола. Питер тихо скулит, случайно попадая в тон записи, льющейся из колонок. Это сводит Шойби с ума. Это так неправильно, это может вылиться в такие последствия. Но он забывает обо всем, когда Питер, наконец-то, снимает штаны. И раздвигает ноги, хитро улыбаясь ему из-под челки.
Шойби пытается поймать ритм чего-то там из Иматем, но он все время сбивается, заглядывая в пьяные и счастливые глаза Питера. Он плавно движется внутри Питера, снова зачем-то пытается подстроиться под музыку, и снова у него ничего не получается. Но Питеру это только нравится. Он хватается уже согревшимися руками за спину и ноги Шойби, и это, черт побери, прекрасно.
Питер кончает первым, наверняка из-за алкоголя. Шойби отстает на пару секунд, наверняка из-за Питера.
Они лежат рядом, близко-близко. Шойби чувствует, как под тонкой белой кожей Питера медленно течет горячая кровь. Он думает, что все эти кризисы именно из-за этой крови. Неправильно горячей, ненормальной. Он чувствует, как кожа Питера холодеет, соприкасаясь с его кожей. Ему кажется, из-за этого остывает и кровь. Пожалуй, это даже неплохо, думает он.
-Я все-таки гений. - тихо шепчет Питер на ухо Шойби.
Шойби кивает, улыбаясь.
Отлично.
Питер тихо спит, раскинувшись почти на всю кровать. Шойби это не беспокоит. Он тихонько собирает разбросанные вещи и бутылки. Вещи надо надеть или сложить, бутылки — выбросить. По мере возможностей он наводит порядок в захламленной студии. Когда Питер проснется, он вряд ли вспомнит хоть что-то из прошедшей ночи. Тем лучше. Для Питера, конечно.
Теперь Шойби думает только о том, что ему удалось сократить кризис всего до одной ночи. Шойби думает о том, что он молодец. Видимо теперь он будет приезжать где-то раз в полгода, чтобы всего за одну ночь вернуть Питера в нормальное состояние. Чтобы он снова мог стать надоедливой занозой в заднице. Только, кажется, Питер этого не поймет. И не оценит.
-
-
21.11.2010 в 18:19про розы и водку - я вас ишо больше лублу, вы гений!!!!
ыыыыыыыыыыыыы!!!!!!!!!!
и да, рейтингом заказчик доволен
и хочет ещё. Ещё. ЕЩЁ!!!
ЗЫ а можно я на днявочке попиарю, нэ?^^
-
-
21.11.2010 в 22:30-
-
21.11.2010 в 22:38во-во, правильно!
-
-
26.11.2010 в 22:35автор надеется, что хоть кому-то это понравилось=)
-
-
26.11.2010 в 22:58не ну нормааал, заказчик, понимаешь, ему расскааазывает, а ооон...